Мы встречались уже около полугода.
Мой первый намек на интерес к анальному сеску сдетонировал ее истерику и бурное отступление по всем фронтам. Аргументы? Бред. Ну посудите сами: "Это только для сорокалетних теток! Это же извращение! Я не такая. У меня пуританское воспитание. Консервативные родители...."
Надо заметить, что в сексе, да и вотношениях вообще, симметрии не было никогда. Я любил ее, а она любила то, как я ее люблю. Она была чертовски красива. Умопомрачительно красива. У нее всегда было много поклонников. Возможно слишком много. У нее почти не было подруг. Она общалась в основном только с мужчинами. Пыталась с ними дружить, но непременно требовала внимания и брала его . Для нее никогда не было слишком много внимания. Секс ее мало интересовал. Она только брала и почти никогда не давала. Она не умела и не любила целоваться. В постели я был за двоих. Ее тело, ее запах, ее волосы и те редкие редкие звуки, которые можно было извлечь из нее во время секса наполняли меня настоящим пластидом высшего качества. И первые судороги ее оргазама подрывали весь этот пластид без остатка, разрывая меня на клеточки и ядрышки. Иногда мне казалось что все происходило со мной и внутри меня. Она просто лежала затаившись, и как буд-то ждала когда же это закончится. И как только все кончалась, она тут же вскакивала и убегала в душ.
Прошло три года. В сексе почти ничего не изменилось. Новые места придавали нашим играм порой неожданные и интересные оттенки, но мне постоянно нехватало секса. Катастрофически нехватало. Но об измене не могло быть и речи. Я ее слишком сильно любил.
Я не помню что был за день когда я впервые рискнул потрогать ее маленькую шоколадную дырочку.
Помню только что она была сверху и как только мой палец коснулся ее попки, она напряглась и замерла. Я отступил, но лишь только потому, что кончил в тот же момент, когда мой палец коснулся ее плоти. Время шло. Я был терпелив. В какой-то момент она перестала реагировать на такие прикосновения. Пользуясь этим, я ласкал ее смелее и смелее. Потом все повторилось. Она снова напряглась, остановилась и попросила не трогать ее попку. И только в тот момент я осознал что мой палец уже у нее внутри. Я был слишком увлечен. Месяца два я не прикасался к ее попке, но мысли о ней не покидали меня ни на секунду. Я фантазировал и мечтал. И в моменты близости
мои руки непроизвольно тянулись к заветному. Однажды, это было под ее домом в моей машине, я тискал ее попку в качестве моральной компенсации за уже почти две недели без секса. Я немного злился на нее за это и в какой-то момент набрался наглости и у строил ее дырочке поверхностный вибромассажик. И знаете что? Она меня остановила, но при этом сказала что я заставил ее попку захотеть. Это была первая победа. Пусть маленькая, но такая заветная. В этом было нечто гораздо большее чем просто желание получить/доставить удовольствие. И я вдруг ясно понял что именно это было. Я не был ее первым мужчиной. Я никогда ни у кого еще не был первым мужчиной. Шансы были, но не было чувств и была боязнь сделать больно. Но в тот день я понял что хочу лишить ее девственности именно так. Вопреки ее пуританскому воспитанию и консервативным убеждениям.
Мой первый намек на интерес к анальному сеску сдетонировал ее истерику и бурное отступление по всем фронтам. Аргументы? Бред. Ну посудите сами: "Это только для сорокалетних теток! Это же извращение! Я не такая. У меня пуританское воспитание. Консервативные родители...."
Надо заметить, что в сексе, да и вотношениях вообще, симметрии не было никогда. Я любил ее, а она любила то, как я ее люблю. Она была чертовски красива. Умопомрачительно красива. У нее всегда было много поклонников. Возможно слишком много. У нее почти не было подруг. Она общалась в основном только с мужчинами. Пыталась с ними дружить, но непременно требовала внимания и брала его . Для нее никогда не было слишком много внимания. Секс ее мало интересовал. Она только брала и почти никогда не давала. Она не умела и не любила целоваться. В постели я был за двоих. Ее тело, ее запах, ее волосы и те редкие редкие звуки, которые можно было извлечь из нее во время секса наполняли меня настоящим пластидом высшего качества. И первые судороги ее оргазама подрывали весь этот пластид без остатка, разрывая меня на клеточки и ядрышки. Иногда мне казалось что все происходило со мной и внутри меня. Она просто лежала затаившись, и как буд-то ждала когда же это закончится. И как только все кончалась, она тут же вскакивала и убегала в душ.
Прошло три года. В сексе почти ничего не изменилось. Новые места придавали нашим играм порой неожданные и интересные оттенки, но мне постоянно нехватало секса. Катастрофически нехватало. Но об измене не могло быть и речи. Я ее слишком сильно любил.
Я не помню что был за день когда я впервые рискнул потрогать ее маленькую шоколадную дырочку.
Помню только что она была сверху и как только мой палец коснулся ее попки, она напряглась и замерла. Я отступил, но лишь только потому, что кончил в тот же момент, когда мой палец коснулся ее плоти. Время шло. Я был терпелив. В какой-то момент она перестала реагировать на такие прикосновения. Пользуясь этим, я ласкал ее смелее и смелее. Потом все повторилось. Она снова напряглась, остановилась и попросила не трогать ее попку. И только в тот момент я осознал что мой палец уже у нее внутри. Я был слишком увлечен. Месяца два я не прикасался к ее попке, но мысли о ней не покидали меня ни на секунду. Я фантазировал и мечтал. И в моменты близости
мои руки непроизвольно тянулись к заветному. Однажды, это было под ее домом в моей машине, я тискал ее попку в качестве моральной компенсации за уже почти две недели без секса. Я немного злился на нее за это и в какой-то момент набрался наглости и у строил ее дырочке поверхностный вибромассажик. И знаете что? Она меня остановила, но при этом сказала что я заставил ее попку захотеть. Это была первая победа. Пусть маленькая, но такая заветная. В этом было нечто гораздо большее чем просто желание получить/доставить удовольствие. И я вдруг ясно понял что именно это было. Я не был ее первым мужчиной. Я никогда ни у кого еще не был первым мужчиной. Шансы были, но не было чувств и была боязнь сделать больно. Но в тот день я понял что хочу лишить ее девственности именно так. Вопреки ее пуританскому воспитанию и консервативным убеждениям.
