Ева шла на прием к психологу, как на Голгофу. Она знала, в чем ее проблема, знала ее причины, и визит в консультацию для нее выглядел, как получение копии приговора на руки. Ева была уверена – из этой ситуации выхода нет, вернее, он есть, но ходить через этот выход для нее, Евы Михаловской, было невозможно. Конечно, идти в консультацию было необязательно, но и бросить начатое она не могла, а другого пути не наблюдалось. Поэтому Ева шла, руководствуясь фразой: «я сделал все, что мог».

Перед зданием консультации был уютный скверик. Ева посмотрела на часы – до назначенного времени еще двадцать минут, значит можно спокойно посидеть на лавочке, вдыхая запах свежескошенной травы – мужчина в синем комбинезоне подстригал газон. Молодая женщина достала сигареты, чиркнула зажигалкой и с удовольствием закурила. Дым сигареты странным образом не мешал, а напротив, дополнял любимый с детства аромат, который, казалось, вытеснил из сквера все остальные запахи утреннего города. Запах сенокоса был для Евы одним из немногих приятных воспоминаний детства – это были воспоминания о бабушке с дедом, о далекой, главным образом, от дома далекой, деревне, и, что важнее всего, воспоми-нания о безграничной свободе. У бабушки можно было приводить в дом друзей, сидеть с ними хоть до утра на бревнышках. Можно было поделиться с бабушкой своими смутными переживаниями по поводу деревенских кавалеров. Бабушка в ответ улыбалась, иногда давала советы и никогда не ругалась что, мол, рано еще Еве о мальчишках думать, ну и так далее.… Про «и так далее» думать не хотелось – это уже были воспоминания о родителях, в основном об отце. Нет уж, лучше о бабушке. И о сенокосе…
От воспоминаний о сенокосе и от запаха свежескошенной травы, состояние обреченности стало рассасываться. «А может психолог ничего не заметит, просто задаст ряд формальных вопросов и выдаст справку?» - вдруг подумала Ева. И тут же ухмыльнулась – как же! Молодая, красивая, абсолютно здоровая состоятельная женщина, вместо того, чтобы выйти замуж и завести своих детей, хочет усыновить девчонку из приюта, да к тому же инвалидку. Даже простое, женское любопытство, не говоря уже профессиональном, продиктует вопрос – «А почему? Из жалости или сентиментального порыва?» И, конечно же, ни жалость, ни порыв не повод для такого серьезного поступка, да к тому же госпожа Михаловская слишком известна в этом городе и именно, как жесткий бизнесмен, не склонный к сантиментам.
Ну, как она сможет объяснить этой тетке (Ева почему-то была уверена, что психолог
именно тетка), что эта девочка, Катюша, была точной копией ее, Евы. Не внешне, хотя
некоторое сходство, конечно, было, и заведующая приютом, вернее интернатом для детей с ослабленным зрением даже обещала поддержать легенду о том, что Катя, на-стоящая дочка Евы, по состоянию здоровья вынужденная пока жить в интернате.
Девочка была похожа на Еву душой. Та же внутренняя напряженность, то же недове-рие ко всем, особенно к мужчинам, та же болезненная независимость и непреодолимое желание всегда и во всем поступать по-своему. Причем почувствовала это не только Ева; каким-то, почти звериным чутьем эту похожесть угадала сама Катю-
ша, когда во время визита группы спонсоров в интернат, вдруг бросилась к Еве с кри-
ком: «Мама! Мамочка!». Катя не могла «узнать» Еву, она видела только силуэты, к тому
же родную маму она тоже помнить не могла – та отказалась от слепой дочурки еще в
роддоме. Ева, если бы ее спросили, тоже не сумела бы объяснить, почему схватила дев-
чушку на руки, прижала к себе, пробормотав: «Девочка моя…», ушла с ней, скрывшись
за ближайшей дверью. Хорошо, что на курточках у всех детей в этот день были приколо-ты бэджики с именами – Ева просто не смогла бы заставить себя спросить: «Как тебя зовут, девочка?». Катюша без умолку о чем-то восторженно говорила, а Ева, улыбаясь и кивая малышке головой, вдруг поняла – она заберет Катю, чего бы это ни
стоило! С этого дня Ева стала приезжать в интернат, как минимум через день.
Она была уверена – деньги решают все, дело только в цене вопроса, но оказалось, что это не всегда так. Проблема возникла там, где ее меньше всего ждали.
Противная очкастая тетка, восседавшая в опекунском отделе, ехидно поджав тонкие губы, сообщила, что помимо всего прочего, необходимо собрать кучу справок – из милиции, домоуправления, наркодиспансера… - будто в первый раз в жизни услышала фамилию Михаловской. А может как раз потому, что не первый раз.

Впрочем, со справками Ева справилась за три дня, но данный факт очень сильно насторожил очкастую тетку, и та задала Еве этот мерзкий вопрос – «А почему бы вам, Ева Вацлавна, не нарожать своих? У вас же нет проблем со здоровьем?» Проблем дейст-вительно не было, да и медсправка, лежащая на столе злобной тетки, этот факт подтвер-ждала. Сказать сейчас, что проблемы есть, означало практически подтвердить,
что справку Ева купила, так же, как и все остальные справки. Другая мысль подобной тетке просто в голову прийти не могла. Рассказывать все, как есть не хотелось – все равно не поймет, поэтому Ева просто молча пожала плечами. А тетка, ехидно ухмыляясь,
сказала, что в таком случае нужна еще справка от психолога, причем именно от А.В. Воронько. И никак иначе. Ева понятия не имела, нужна ли подобная справка на самом деле, или вредная тетка просто издевается, но ссориться с ней было сейчас нельзя. И теперь судьба Катюши, да и самой Евы зависела от этой дурацкой «А.В.».
Ева поднялась с лавочки, глубоко вдохнула бодрящий аромат сенокоса, такой удиви-тельный в центре города, и решительно вошла в здание консультации. Женщина в регистратуре с кем-то говорила по телефону, и Ева остановилась у окошка, ожидая конца разговора.
- …К Андрею Владимировичу? Нет, девушка, к нему записи больше нет… Что?...Он приехал всего на два дня.… Ну, вы же понимаете, специалист такого уровня… Девушка, милая, не стоит так нервничать, я уверена, с вашей проблемой могут справиться и наши
психологи… Я не знаю, когда он приедет в следующий раз…Хорошо…Хорошо… - ре-
гистраторша устало положила трубку, - Слушаю вас, - улыбнулась она Еве.
- Мне нужно к профессору Воронько.
- Всем нужно к профессору Воронько, - вздохнула регистраторша, - вы записаны?
- Да, - коротко ответила Ева, не понимая причины такого странного поведения женщи-ны, - Моя фамилия Михаловская.
Регистраторша еще раз вздохнула, пристально посмотрела на Еву и стала листать жур-нал.
Когда она подняла глаза от журнала, выражение ее лица сильно изменилось. Теперь его украшала приветливая улыбка:
- Проходите, пожалуйста, пятый кабинет.
Ева кивком головы поблагодарила регистраторшу и пошла по коридору. Возле кабинета
с цифрой «пять» сидели две дамы. Ева опустилась в свободное кресло.
- Он просто волшебник,- восторженно шептала одна из женщин, - мне бы и в голову не
пришло искать причину своих проблем в этой, давно забытой истории! Он просто человек-рентген…
Ева поморщилась. «Провинция. Носятся, как кошка с салом с какой-то очередной сто-личной знаменитостью. Не хотела бы я попасть к этому «ясновидящему». Кстати, к этой Воронько, что, очередь? Мне вообще-то, точное время назначили и попросили не опаз-дывать». Ева посмотрела на часы - ровно десять.
- Прошу прощения, вы в пятый кабинет? – обратилась она к дамам. Дамы, как по коман-де повернулись к Еве и как-то слишком внимательно посмотрели на нее. «Да что они все на меня сегодня пялятся?» – возмущенно подумала Ева. И на всякий случай бы-
стро оглядела свой костюм. С костюмом было все в порядке.
- А вы в пятый? Проходите, проходите!
Ева мысленно перекрестилась перед дверью: «Только бы тетка не оказалась слишком вредной», - и решительно открыла дверь.
За дверью был ослепительно светлый кабинет. Настолько ослепительно, что Ева на мгновение зажмурила глаза, и поэтому не сразу заметила сидящего за столом высокого мужчину. «Если он встанет, то чтобы посмотреть ему в глаза, нужно будет подпрыг- нуть», - почему-то некстати подумала Ева.
- Мне нужна Воронько А.В.
- Нужна? – хохотнул мужчина, - А я, значит, не нужен?
-А вы… - до Евы, наконец, стало доходить. «О, Боже! С чего я взяла, что это должна быть тетка! Воронько…совершенно бесполая фамилия. А.В…Андрей Владимирович, столичная знаменитость, человек-рентген…»
- Простите, - взяла себя в руки Ева, - действительно глупо…
- Прощаю, - улыбнулся Андрей Владимирович, - так что у вас за проблема?
- У меня не совсем проблема, меня к вам направили. В опекунском отделе мне сказали, что для усыновления необходима справка от вас.
- В опекунском? И именно от меня? – Доктор от неожиданности даже присвистнул, и Ева
расслабилась от такого несолидного его поведения.
- Да, мне назвали вашу фамилию.
- Интересно, чем это вы насолили господам из опекунского?
- Почему насолила? Вы справки выдаете только после полного курса пыток? – Ева уже почувствовала себя «в своей тарелке», ироничный стиль переговоров, это был ее «ко-нек», на котором она обскакала многих конкурентов.
- Нет, пытки – не мой профиль, но я появляюсь в этом городе крайне редко, непредска-зуемо, и направлять человека за справкой именно ко мне, означает, что тон эту справку получит неизвестно когда, да и то если повезет.
- Но я-то этого не знала, просто позвонила и записалась на прием – Ева улыбалась все искренней.
- Потрясающее везение! Ну, рассказывайте все по порядку.
Ева быстро и четко, как привыкла, изложила суть вопроса.
- И это все?
- Все.
- А проблем, значит, нет?
- Абсолютно! – Ева продолжала улыбаться.
- Мда-а…- задумчиво протянул Андрей Владимирович, - нет проблем… Вы замужем?
«Так. Началось. Расслабилась, идиотка. Про рентген забыла», - улыбка с лица Евы сошла
моментально.
- Нет, я не замужем, - сухо ответила она.
- А вам не кажется, что у вас могут возникнуть проблемы с замужеством из-за вашей приемной дочери?
- Проблем не возникнет, так же, как не возникнет замужества, - жестко, даже слишком жестко ответила Ева. «Боже! Что я делаю! - с ужасом подумала она, - Я же все испорчу!»
Но по-другому уже не могла, слишком быстро вернулось напряжение, слишком сильным
оно было.
- Вот, значит, как…
- Вот так.
-Послушайте…,- доктор быстро посмотрел в листок, лежащий на столе, -…Ева Вацлавна,
но ведь вы же обрекаете девочку на жизнь в неполной семье! Это вас не смущает?
- А вас не смущает, что сейчас она живет вообще вне семьи?! Что у Катюши, с ее здоро- вьем нет практически, шансов, что ее усыновит полная семья! Вы же ее не видели!

Ева уже практически кричала и не заметила, что Андрей Владимирович улыбается:
- А если я не дам вам эту справку, что вы будете делать?
- Я продам свой бизнес, выкраду Катюшу из приюта, и сбегу с ней за границу! Куплю новые документы, и пусть попробуют нас найти!
Андрей Владимирович внимательно посмотрел на Еву и по ее горящим глазам понял, что именно так она и сделает.
- Ну, я думаю, этого не потребуется, - негромко сказал он, - давайте с вами заключим сделку. Я даю вам справку, а вы мне расскажете, почему вы так настроены против заму-
жества. Идет?
- А это обязательно? И зачем вам это надо?
- Ева Вацлавна, вы забыли, что я – психолог, – потом, помолчав несколько секунд, улыб- нулся, как-то виновато, - Я статью пишу, ваш случай, похоже, идеально вписывается в нее. Разумеется, никаких имен. Ну, так как?
- А если я откажусь, то справки не будет?
- Почему же? Справка будет, и статья будет, только подобные статьи без реальных исто- рий выглядят бледно.
И вдруг Ева непонятно почему, расхохоталась. Просмеявшись, она рассказала этому
странному психологу все. И про отца, который никогда ни о чем не просил, а только при- казывал - просить о чем-то, особенно детей он считал ниже своего достоинства. И про его гениальную фразу: «Пока ты живешь в моем доме, будешь делать все, как я скажу!» И про маму, которая жила, как-то, втянув голову в плечи, будто была виновата в чем-то перед всем миром, вообще и перед мужем, в частности.
Ева ушла из дома, как только представилась хоть какая-то возможность, а возможность была одна – уехать учиться. Она нарочно выбрала специальность, которую можно было получить только где-нибудь очень далеко от родного города. И про то, как сама едва не ослепла в детстве. И про свое неудачное замужество, которое до сих пор снится ей в кошмарах. Впервые в жизни она вытряхивала свою душу перед мужчиной и не боялась показаться слабой, не чувствовала стыда. Правда, и облегчения тоже не чувствовала. Просто рассказывала, будто не свою историю, а чужую. Андрей Владимирович слушал, не перебивая, ничего не записывал, и на лице его не отражалось абсолютно никаких эмоций.
Однако когда Ева закончила свою историю, чувствовала она себя безумно уставшей.
- Ну, что, годится это для статьи? – стараясь выбраться из этой усталости, спросила Ева.
- Годится, – как-то рассеянно ответил Андрей Владимирович, - Ева Вацлавна, позна-комьте меня с вашей Катюшей.
- Я поеду к ней завтра, после обеда. Если вы еще не уедете, то с удовольствием.
- Договорились, вот ваша справка, а это мой телефон. Позвоните мне, когда соберетесь
ехать.
Ева кивнула и вышла из кабинета, ощущая странную смесь счастья и смертельной усталости. Ей даже в голову не пришла мысль, а почему это она так быстро согласилась
взять с собой этого практически незнакомого, да, к тому же несколько странноватого доктора. Наверное, потому, что ни на сомнения, ни на саму мысль сил у нее уже не было.
На следующее утро Ева первым делом поехала в опекунский отдел, где, просидев полтора часа в очереди, а затем, показав все документы, включая и справку от психолога, получила у злобно поджавшей губы тетки, тоненькую папочку, в которой было в числе прочих и разрешение на усыновление Катюши.
- Учтите, мы имеем право, осуществлять контроль! – сварливо-строгим голосом, буравя Еву маленькими глазками, сказала тетка.
- Сколько влезет! – весело ответила Ева, и, вдруг, неожиданно для себя, показала тетке язык. Тетка выпучила глазенки, открыла рот, пытаясь что-то сказать, но Ева уже вылете-ла из кабинета, хлопнув дверью.
Обедать Ева не стала, сразу же набрала номер Андрея Владимировича, и через полчаса
они уже ехали за город, в сторону интерната. Ехали молча. Доктор ни о чем не спраши-вал, а Еве вообще говорить не хотелось. У нее было какое-то странное чувство, будто Катя на самом деле ее родная дочь, с которой ее разлучили по жестокому недоразуме-нию, и вот теперь она едет, чтобы забрать ее. Ева улыбнулась своим мыслям:
«Какая-то сентиментальная белиберда!»
- Чему вы улыбаетесь, Ева Вацлавна? Если, конечно это не секрет.
- У меня замечательное настроение! – ответила она, - И по этому поводу я предлагаю
попробовать обходиться без отчеств. Идет?
Андрей Владимирович тоже улыбнулся:
- Идет. Вы принимаете меня в свою компанию?
- Вы?
-Я имел в виду тебя и Катюшу.

- А-а, конечно, принимаем, - Ева весело тряхнула легкомысленными кудряшками. Слиш-ком легкомысленными для ее обычного дня. Но сегодняшний день был необычным, и Еве самой хотелось быть необычной.
- Ну, все, мы приехали, - сказала она, останавливая машину и выходя из нее. И в ту же
минуту на Еву, словно вихрь налетела маленькая белокурая девчушка:
- Мама! Мамочка приехала! – она подпрыгнула и повисла у наклонившейся к ней Евы на шее. «Боже, до чего же они похожи! – удивился про себя Андрей. – И, кстати, девочка совершенно не похожа на слепую…»
- Она сегодня прямо с утра, будто с ума сошла. Только и слышно: «Скоро мамочка приедет, меня домой заберет». Вы что, говорили ей об этом? – Андрей и Ева повернулись на голос. Рядом с ними стояла невысокая темноволосая женщина.
- Здравствуйте, Маргарита Юрьевна, - опуская Катю на землю, сказала Ева, - Ничего я никому не говорила, я и сама еще с утра не знала, готовы ли все документы. Но они готовы, и Катю я действительно сейчас заберу.
- Ура-а!! – завопила девочка, - мамочка, пойдем, заберем сумку!
- Катенька, ты иди за своей сумкой, а я зайду к Светлане Ивановне. Она на месте? – Ева посмотрела на Маргариту Юрьевну.
- Да, она в кабинете. Иди, Катюша.
Девочка убежала, а Маргарита Юрьевна вопросительно посмотрела на Еву:
- У вас, в самом деле, документы готовы?
- Да. Кстати, я же вас не познакомила! Маргарита Юрьевна, воспитатель Катюши, ну, теперь уже бывший. Или бывшая? – Ева улыбнулась, - извините, не знаю, как правильно. А это – Андрей Владимирович Воронько, наш с Катюшей друг. – Ева незаметно для Маргариты подмигнула Андрею.
- Тот самый Воронько! – глаза Маргариты стали в два раза больше.
- Я здесь как частное лицо, поэтому, просто - Андрей, и, представьте, что вы не слышали моей фамилии, Хорошо?
-Да, да, конечно, - засуетилась Маргарита Юрьевна, - просто очень неожиданно…
- Пойдемте, пожалуй, покончим с формальностями – сглаживая дурацкую ситуацию, сказала Ева.
- Да, да, конечно, - снова, как попугай повторила Маргарита Юрьевна и быстро пошла в сторону интерната.
- Это ничего, что я тебя в друзья сразу записала? – спросила у Андрея Ева, - уж очень мне весело смотреть, как они все на твою фамилию реагируют.
- Ну, что ты, мне даже лестно, тем более что на твою фамилию народ реагирует не менее активно.
- Это, в каком же месте ты обсуждал мою фамилию?
- Это я у своей мамы пытался сегодня справки про тебя наводить, а она так удивилась, что мы знакомы, и еще больше удивилась, что ты была у меня на приеме.
- Значит, ты со своей мамой обсуждаешь профессиональные проблемы?
- Ни в коем случае! Только сам факт нашего знакомства. О причине визита я молчал как партизан!
- Кстати, Ева, а ведь Катюша совершенно не производит впечатления слепой. Ты уверена в диагнозе?
- Андрей, я сейчас ни в чем не могу быть уверена, я только знаю, что у неё какое-то звериное чутье, она никогда не падает, легко обходит препятствия, но если протянуть ей яблоко, тут же спросит: «Что это?». А если сказать, что это, к примеру, апельсин, тут же понюхает и по запаху определит, что это яблоко. Я уже проводила такие эксперименты.
- Да-а, интересный случай… - удивленно протянул Андрей.
Через полчаса с бумажными делами было покончено. Андрей и Ева вышли во двор, где, подпрыгивая от нетерпения, их ждала Катя. Всей компанией они уселись в машину и поехали в город.
Едва машина отъехала от ворот интерната, Катя тут же запела:
- Мы едем, едем, едем домой!
Теперь мы будем вместе с тобой!...
- Что это за песня? – обернувшись, спросила Ева.
- Это я сама придумала сегодня утром! – ответила девочка и снова запела. «Интересно, какие еще таланты скрываются в этой малышке? – подумала Ева. – Я же ее совершенно не знаю! Может взять отпуск и съездить куда-нибудь вдвоем? Ну, как же! На следующей неделе открываются два новых салона, а оборудование еще не завезли. Ешкин кот! Ладно, буду возить Катерину с собой, все равно дома оставлять я ее не смогу, даже если няньку нанять. Все мысли будут находиться рядом с ней, – какая тут работа!» От приня-того решения на сердце стало тепло и радостно. Ева представила, как девчушка будет бегать по офису, задавать кучу вопросов, сидеть рядом с ней на переговорах, и
улыбнулась: «Вот оно какое, счастье – сидит на заднем сиденье, песни поет!»
Когда они подъехали к подъезду дома, где жила Ева, а теперь и Катя, солнце палило нещадно, и прохладный подъезд, а затем и квартира, показались просто оазисом.
- Вот, Катенька, это теперь твой дом, - взволнованно проговорила Ева. Андрей поразил-ся, как моментально малышка стала серьезной, по-взрослому кивнула головой и медлен-но пошла по квартире, ощупывая руками предметы. Сразу стало заметно, что у нее со зрением серьезные проблемы. Андрей сочувственно посмотрел на Еву.
- Не надо так на меня смотреть, - негромко, но очень жестко сказала она, - я прекрасно
знала, на что иду! И жалеть меня не-на-до!
- Ева, я понимаю, что мои слова звучат несколько нелепо, но, может быть я смогу чем-нибудь помочь?
- Да, можешь. Устрой нам с дочкой консультацию у самого лучшего офтальмолога в Москве. Сможешь?
- Смогу. Я позвоню тебе, - от Андрея не ускользнуло то, с какой нежностью Ева произ-несла: «с дочкой»…
Андрей позвонил через три дня, еще через сутки Ева с Катюшей были уже в Москве,
а через неделю врачи вынесли вердикт – неоперабельна…
Ева сидела напротив Андрея за столиком в полупустом баре гостиницы и роняла слезы в тарелку с салатом. Она старалась, изо всех сил старалась держать себя в руках. Пока Катюша была рядом, это как-то у нее получалось. Но теперь, когда девочка спокойно спала в номере, видимо, просто кончились силы. Она давно не плакала, ей самой каза-лось, что никогда, но сейчас ей хотелось не просто плакать – завыть в голос, по-бабьи, разбить что-нибудь. Дать выход дикому напряжению, которое не покидало ее, пожалуй, со дня приезда в Москву.
- Ева, успокойся, может быть в Германии…- Андрей понимал, что говорит ерунду, он сам беседовал с врачами, сам обзванивал всех, собирая консилиум, но нужно было что-то сказать. Ева резко встала из-за столика и вышла на балкон, прихватив со стола сигареты.
Андрей, посидев пару минут, вышел за ней:
- Ева…

- Все, я уже успокоилась, - твердо сказала она, - я знаю, есть другие методики – Норбе-ков, Луиза Хей… Катя будет видеть!
- Ты читала Луизу Хей? – удивленно спросил Андрей.
- Ах, ну да! Куда уж нам, «новым русским» до тонких душевных материй! А как я, по-твоему, вытаскивала себя из той задницы, в которую поместила меня жизнь! Думаешь, мне, очкастой дуре, мои салоны с неба свалились! – Ева была готова наговорить ему целую кучу злых и несправедливых слов, но наткнулась на его взгляд, такой ласковый и понимающий, что слезы снова брызнули из глаз. Андреи обнял ее, прижал к себе и стал гладить по голове, как маленькую девочку.
- Все будет хорошо, - тихонько приговаривал он, - все будет хорошо…
Ева немного успокоилась, подняла заплаканное лицо и посмотрела Андрею в глаза:
- А ведь ты не веришь, что у меня получится…? Не веришь?
- Ева, я конечно понимаю, что в жизни бывает все, и, безусловно, я, как психолог, верю в силу подсознания, но…Ева, я все-таки – врач и я видел диагноз. Извини.
- Это ты извини.- Ева тяжело вздохнула, - Ты и не можешь верить. Просто ты никогда не был слепым, слава Богу, и не знаешь, как это страшно. А я была, и тоже, как ни странно звучит, слава Богу, и я очень хорошо помню и полную темноту, и как стала различать силуэты, и бифокальные очки.…А теперь я вообще не ношу очков, но я помню все, что мне пришлось сделать для того, чтобы снять очки. А потом еще и избавиться от ком-плекса «очкарика». Так что, дружище, имей в виду, Ева Вацлавна Михаловская, владе-лица сети салонов красоты и двух фитнес-клубов, преуспевающая и независимая бизнес-леди проросла из такого дерьмища! А если это смогла я, причем, прошу заметить, тогда еще никаких таких методик не было, то сможет и моя дочь, с моей, разумеется, помо-щью. А Катя – моя дочь, несмотря на то, что родила ее другая женщина. Ты же видел, как мы с ней похожи?
- Да-а, ваше сходство – просто мистика какая-то!- Андрей был рад смене темы разговора.
Ему, конечно, было не привыкать к откровениям, но всегда это было опосредованно и близко к сердцу не принималось. А сейчас было такое ощущение, что Ева его сестра, причем младшая и ее горе было и его горем. И он, как ни старался, не мог абстрагиро-ваться.
- Так вот, Андрюша, мистика только начинается! Это я тебе говорю, Ева Михаловская!
Утром Андрей провожал их в аэропорту. Хмурый московский рассвет сопровождал это событие. Катя засыпала на ходу, Андрей почти всю дорогу молчал, не зная, что сказать. А Ева светилась такой радостной решимостью! Она расцеловала на прощание Андрея, легко подхватила и Катю и сумку с вещами, которую не стала сдавать в багаж,
и так же легко пошла к самолету. И когда они уже поднимались по трапу, вдруг выгля-нуло такое сумасшедшее солнце!
…Прошел, наверное, год, а может чуть больше. Ни Андрей, ни Ева дней, конечно, не считали, иногда созванивались, но приехать как-то не получалось – дел было невпрово-рот у обоих – у Евы ее салоны и клубы, у Андрея консультации, лекции и даже парочка заграничных командировок. Вот эти дела они по телефону и обсуждали. Катя тоже рассказывала какие-то свои птенячьи истории. Короче говоря, тему Катиного зрения старательно обходили.
И вот, наконец-то у Андрея появился повод приехать в родной город. Михаловским он звонить не стал – решил сделать сюрприз. Вошел в знакомый подъезд, поднялся на этаж и нажал кнопку звонка. Тихонько зажужжала видеокамера над дверью, раздался легкий щелчок, и дверь открылась. На пороге стояла подросшая, повзрослевшая Катюша.
- Здравствуй, Катя,…
- Здравствуйте, дядя Андрей, проходите, - Катя сделала шаг назад.
«Как она меня узнала? Наверное, по голосу…» - подумал Андрей, а Катя уже взяла его за руку и повела на кухню.
- Сейчас будем пить чай, а через час приедет мама…
- Катя, ты, что, одна дома? – удивился Андрей.
- Одна. Ой, а что там такое в сумке шевелится? Можно посмотреть?
- Посмотри… - опять удивился он.
Катя бросилась к сумке, расстегнула на ней молнию и извлекла на свет божий щенка.
- Ой, какой! Беленький, хорошенький! Это лабрадор, да?
Андрей застыл в недоумении. «Ну ладно, щенка обнаружила по шороху, породу – на ощупь, с трудом, но поверю. А цвет? Неужели увидела?!»
В это время хлопнула входная дверь.
- Катерина, я пришла, возьми пакеты! У нас сегодня праздник! Я подписала потрясаю-щий контракт!
- Мам, у нас два праздника! – Катя схватила щенка и понеслась в прихожую, - дядя Андрей приехал, смотри, кого он мне привез!
На пороге кухни появилась Ева. Она была в строгом бирюзовом костюме, из-за ее спины выглядывала Катюша, прижимающая к себе щенка.
- Ну, здравствуй, Андрюша, ты не представляешь, как ты вовремя! Сейчас сядем за стол, и я тебе такое расскажу! Катерина, накрывай на стол…
- Похоже, «такое» я уже увидел. Ева, у Кати…
- У Кати все в полном порядке, месяц назад мы окончательно сняли очки!
- Очки? Ты хочешь сказать…
- Андрюш, я тебе все расскажу, но давай – за столом. Я голодная, как волк! Катюха, ты как ветчину режешь! Оставь, я сама, вот возьми лучше курицу, поставь разогреваться!
Андрей смотрел на суматоху, которую устроили мама с дочкой, на щенка, который смешно мешался у всех под ногами, смотрел и вспоминал, как год назад Катюша осто-рожно ходила по этой квартире, тщательно ощупывая каждый предмет. Вспомнил фразу, которую сказала Ева: «Мистика только начинается!»
- Все, мальчики-девочки, за стол! – скомандовала Ева, а когда все расселись, щенок вдруг неуклюже запрыгнул на колени именно к ней.

- Мама, он выбрал тебя в хозяйки! – восторженно закричала Катя, - Дядя Андрей, полу-чается, ты маме собачку привез!
- Я его вам обеим привез, будет вас охранять, когда подрастет.
- От кого? – спросила Катюша.
В эту секунду щенок ловко, как-то, по кошачьи стащил из тарелки кусок ветчины и скрылся с ним под столом. Все от неожиданности замерли, а потом рассмеялись.
- Ну вот, он уже начал нас охранять! – сквозь смех с трудом проговорила Ева.
- От ветчины охранять? – серьезно спросила Катя.
Все снова покатились со смеху, и Катюша, которой удалось так удачно пошутить, смея-лась громче всех.
- От обжорства, - просмеявшись, резюмировала Ева, - от обжорства он нас сможет охранять уже сейчас, а так же от привычки разбрасывть вещи, и много еще от каких дурных привычек, правда, Катерина?
- А как его зовут? – спросила Катя.
- Его пока никак не зовут, имя собаке дает хозяин, - улыбнулся Андрей.
- Мам, он же тебя выбрал, придумай ему имя!
-Ну, во-первых, почему «ему»? Может это девочка? И потом, я, как выбранная хозяйка, хочу, чтобы имя щенку дала Катюша.
- Мам, это мальчик, я уже посмотрела. А имя…ну, если ты Ева, то песика пусть зовут – Адам!
После ужина Катюша пошла со щенком, гулять во двор. А как же иначе, нужно же похвастаться перед подружками! Андрей и Ева вышли на балкон, закурили.
- И все же Ева, как тебе это удалось?
- Не знаю, - пожала она плечами, - пожалуй, у меня просто не было выхода. И вообще, это я должна у тебя спрашивать, как такое получается. Кто у нас психолог?
- Психолог, конечно, я, но я не понимаю…
- Это я не понимаю, - засмеялась Ева, - не понимаю, как вы стали профессором, молодой человек, с таким неверием в собственную профессию!
- Один – ноль! Сдаюсь на милость победителя!
Ева немного помолчала, задумчиво глядя на резвящихся во дворе детей. Катя со щенком были определенно в центре всеобщего внимания.
- Кэт, а почему лабрадор? – услышала Ева голос рыжего мальчишки, - Это же собака-поводырь, для слепых!
Ева напряглась, вопрос был из разряда взрывоопасных.
- Дурак ты, Митька, - рассудительно заметила Катя, - это собака-спасатель. Вот полезешь опять на стройку, тебя строительным мусором засыплет, а Адам тебя найдет!
Ева облегченно вздохнула – все в порядке, мина обезврежена. Андрей, который, разу-меется, тоже слышал разговор, вопросительно посмотрел на Еву:
- И все-таки, как тебе это удалось?
- Не мне, Андрюша, а нам. Мы обе с Катей хорошо поработали. Знаешь, для того, чтобы
помочь себе, я простила всех своих обидчиков. А для того, чтобы помочь Кате, я поми-рилась с отцом. Ты не поверишь, но мой железобетонный папенька плакал, как дитя, когда я рассказала ему историю Катюши, а когда он ее увидел…. Я сама не верю, что это был мой отец. И еще я нашла настоящую маму Кати, правда, сама Катюха об этом ничего не знает. И мамаша, так называемая тоже. Это, я тебе скажу, зрелище не для слабонервных! Тетка совсем опустилась, и лучше им друг о друге ничего не знать, по крайней мере – пока. И в церковь мы ходим каждое воскресенье. Покрестились обе. Только не говори мне, что одно с другим не связано. Я знаю, что ты у нас «докторский» психолог…
- Какой? Докторский?
- Да, - улыбнулась Ева,- это тебя так Катерина называет. Она, знаешь, когда стала буквы различать, читать выучилась за неделю. Никто не верит, я сама знаю, что так не бывает, но у нас с ней все, как не бывает. Так вот, накупила я ей детских книжек с картинками, она их просмотрела быстренько, а потом стала таскать мои книги, в том числе и по психологии. Ой, умора, Андрюш, какие она мне вопросы задавала! Я, конечно, тетенька неглупая, но как это объяснить шестилетней девчушке, даже такой сообразительной? Так ведь она не только у меня спрашивала! Ты представь, как на эти вопросы мои косметиче-ские леди реагировали! Я же специально не стала ей няньку нанимать, везде за собой водила, чтобы всегда вместе… Андрей, я же тебе самого главного не сказала – Катю приняли в школу с углубленным изучением иностранных языков! Она там при тестиро-вании все их рекорды побила, а ведь я ее языкам не учила, ты же знаешь, у меня с этим проблемы. У меня такое ощущение, что она как-то неосознанно пытается компенсиро-вать свои «слепые» годы...
- Надо же, ты стала разговаривать как заправский психолог, - сыронизировал Андрей.
- Да какой там психолог! Я хваталась то за одно, то за другое, но это все ерунда, главное, что помогло! Я, конечно, знала, что у нас получится, это самое главное – верить в успех, но, честно говоря, я понятия не имею, что именно помогло. Наверное, все понемногу… Андрей, ты же меня не слушаешь! Ау! Ты где, дружище!
Андрей и в самом деле «выпал» из разговора. Он смотрел на Еву и не понимал, как он все это время обходился без этих разговоров, без суматохи, без всего того, что появилось вокруг него, стоило ему приехать к Михаловским.
- Я здесь, Ева. Знаешь, мне пришла в голову одна мысль.…Подожди, не перебивай… Может быть вам с Катей перебраться в Москву? Она такая…необычная, и там больше возможностей для ее развития. – окончание фразы Андрей произнес почти скороговор- кой. Почему-то он очень волновался и сам удивлялся этому волнению. «Как мальчи- шка!» - рассердился он на себя.
Ева молчала. Она ждала этого, и ответ был давно готов, но произнести его вслух не
решалась.

В квартире хлопнула входная дверь.
- Мамуля, мы пришли! Идем умываться и спать!
В ванной зашумела вода, послышались возня и веселый визг.
- Самостоятельная девочка, правда? – негромко сказала Ева, - а потом добавила,- Андрей,
знаешь, почему нам так легко вместе? Потому, что «вместе» бывает очень редко.… Теперь ты подожди и не перебивай… Мои прежние комплексы здесь ни при чем. Честно.
Может быть когда-нибудь…, потом,… не сейчас. Извини. И потом, два медведя в одной берлоге…
Ева повернулась и быстро прошла в комнату. Андрей немного постоял, прикурил сига-
рету, выбросил, сделав всего пару затяжек, и пошел следом.
Катя и Адам уже спали – девчушка даже во сне прижимала щенка к себе. Ева была на кухне, складывала посуду в посудомоечную машину.
- Ева, мне пора, я еще у матушки не был.
- Кстати, передавай ей огромный привет, она мне очень помогла. Только не спрашивай чем, это наши маленькие дамские секреты. – Ева улыбнулась, - И, пожалуйста, не теряй- ся, не пропадай надолго, хотя бы звони.- она подошла к Андрею и поцеловала в щеку, как брата.
- Я позвоню, - ответил он и вышел из квартиры.
Когда Андрей подошел к дому, где жила его мама, свет в окнах горел, несмотря на позднее время. Он открыл калитку своим ключом и пошел по дорожке, по обеим сторо-нам которой цвел, благоухая, жасмин. Матушка встретила его на пороге:
- Ну, здравствуй, сынок!
- Ты, что, знала, что я приехал? – удивился он.
- Конечно, знала, мне Ева позвонила, она сказала, что ты идешь домой и несколько расстроен. И попросила не мучить тебя расспросами. Что, сыночек, отказалась она ехать с тобой в Москву?
- Ну откуда ты всегда все знаешь?
- А матери, Андрюша, положено все знать, и потом, у тебя же все на лбу написано! – хит-
ро улыбнулась матушка, - Ты не сердись на нее, дорогой. Ева очень мудрая девочка – она всегда знает, как будет лучше. Я не знаю, как ей это удается, но это именно так.
- Скажи, мам, а есть хоть что-нибудь, чего не знает твоя прекрасная Ева? – тоже улыб-нулся Андрей.
- Во-первых, она твоя гораздо больше, чем моя, а во-вторых, она не знает, что мама Катюши – ее старшая сестра. По матери.

Опрос

Понравился ли Вам наш новый сайт?

Другие опросы...